В начале марта 2018 года вступили в силу изменения, внесенные в Уголовно-процессуальный кодекс России (УПК РФ) Федеральным законом от 19.02.2018 №27-ФЗ. Напомню, что коснулись они вопросов продления сроков содержания под стражей на досудебных стадиях уголовного судопроизводства. Изменения вызвали бурное обсуждение. Существует мнение о том, что следователи лишились процессуальной самостоятельности в вопросе возбуждения перед судом ходатайства о продлении срока содержания под стражей обвиняемых, в отношении которых мера пресечения в виде заключения под стражу избрана на стадии предварительного расследования.

Вопреки этому мнению упомянутый закон не только не лишил следователя и дознавателя права на обращение в суд с ходатайством о продлении срока действия меры пресечения, но напротив – данное право расширил. Так, например, статья 109 УПК РФ дополнена частью 8.2, предусматривающей право следователя и дознавателя обратиться в суд с ходатайством о продлении срока действия меры пресечения на период обжалования вышестоящему прокурору решения прокурора о возвращении уголовного дела, чего не было ранее.

В контексте обсуждения указанных изменений наибольший интерес вызывает вопрос о том, насколько они способны повлиять на изменение положения лиц, водворенных в СИЗО по решению суда на стадии предварительного расследования.

Изменениями в УПК РФ прокурору представлены дополнительные полномочия по самостоятельному возбуждению перед судом ходатайства о продлении срока содержания под стражей на стадии, в которой он уполномочен утверждать итоговые решения следователя и направлять уголовное дело в суд. Следует отметить, что таким правом прокурор обладал еще с 2012 года,  но только по уголовным делам, по которым им было утверждено обвинительное заключение и обвинительный акт (п.8.1 ч.2 ст.37, ч.8.1 ст.109, ч.2.1 ст.221, ч.2.1 ст.226 УПК РФ в редакции Федерального закона от 05.06.2012 N 53-ФЗ). Теперь прокурор вправе возбуждать пред судом соответствующее ходатайство уже при поступлении ему уголовного дела с обвинительным заключением, а также и с постановлением о направлении дела в суд для применения принудительных мер медицинского характера (ранее он соответствующим полномочием в отношении этой категории дел не обладал).

В новой редакции УПК РФ разграничил содержание под стражей в период собственно предварительного расследования (когда уголовное дело находится в производстве следователя или дознавателя) и в период нахождения уголовного дела в распоряжении прокурора (ч.9 ст.109), определил «зоны ответственности» за соблюдение требований к срокам действия мер пресечения на досудебных стадиях уголовного судопроизводства. Ранее эта ответственность целиком была возложена на следователя, даже после того, как уголовное дело фактически выбывало из его производства при направлении его с обвинительным заключением прокурору.

На практике следователь был вынужден заблаговременно обращаться в суд с ходатайством о продлении срока содержания под стражей с учетом того, чтобы мера пресечения действовала в течение еще не менее 24 дней после фактического выбытия уголовного дела из его производства (10 дней – срок утверждения прокурором обвинительного заключения и 14 дней – срок принятия судом решения по поступившему уголовному делу). Теперь же следователь освобожден от ответственности за продление срока в период нахождения уголовного дела у прокурора, но при этом не лишен возможности обратиться с таким ходатайством (ч.8.1 ст.109).

И вот здесь возникают серьезные риски: большое опасение вызывает то, как будет толковаться и применяться новая часть 8.2 и новая редакция части 9 статьи 109 УПК РФ, в соответствии с которой срок содержания под стражей в период предварительного расследования исчисляется теперь лишь до направления уголовного дела прокурору. В срок же содержания под стражей в период досудебного производства включаются срок содержания под стражей в период предварительного расследования и срок содержания под стражей в период рассмотрения уголовного дела прокурором. При этом порядок исчисления срока содержания под стражей в период рассмотрения уголовного дела прокурором не определен.

Части 1, 2 и 3 той же статьи, не удостоившиеся изменения, говорят нам о сроках (в том числе предельных) содержания под стражей «при расследовании преступлений», но не «в период досудебного производства». На практике термины «при расследовании преступлений» и «в период предварительного расследования» вполне могут быть отождествлены. А вот срок содержания под стражей «в период рассмотрения уголовного дела прокурором», не входящий в срок «в период предварительного расследования» (и отождествляемый с ним срок «при расследовании преступлений») может оказаться за рамками исчисления предельных сроков, предусмотренных ст.109 УПК РФ. Такая коллизия вполне, на мой взгляд, может сформировать мнение о том, что предусмотренные ст.109 УПК РФ предельные сроки содержания под стражей подлежат исчислению без учета упомянутого периода рассмотрения уголовного дела прокурором, и привести к их превышению.

В соответствии со статьей 221 УПК РФ срок рассмотрения прокурором уголовного дела, поступившего от следователя с обвинительным заключением, в отдельных случаях может достигать 30 суток, после этого прокурор может отказать в утверждении обвинительного заключения, указанное решение прокурора может быть обжаловано в течение 72 часов вышестоящему прокурору, который рассматривает ходатайство следователя еще в течение 10 суток – и все это уже не входит «в период предварительного расследования», а следовательно – превышение предельного срока содержания под стражей в этом случае уже может составить полтора месяца.

https://zakon.ru/blog/2018/4/19/izmeneniya …